Все вокруг заволокло серым тягучим туманом. Я бегу, но не знаю куда. Страх отдавался тяжелым пульсом в моей голове.
Вдруг я услышала знакомый голос. Он был мягким, нежным, но печальным:
- Доминик...
Я побежала туда, откуда раздавался голос. И из-за очередного клуба дыма я увидела Ее.
Цвет ее кожи был снежно-белым. В глазах пустота. На лбу та самая ссадина, и на виске рана, прикрытая засохшим сгустком крови. Ее летнее воздушное платье висело на ней грязным и оборванным ремком, и едва прикрывало обезображенную грудь.
-Ванесса! Ванесса! – начала кричать я. Я хотела подбежать к ней, но чьи-то огромные ладони взяли меня за плечи и стали легонько их трясти.
-Доминик, - снова раздался тот голос. – Доминик, проснись.

Боль отдавалась в голове вместе с пульсом. Веки словно были налиты свинцом. Я с трудом их открыла.
Я оказалась в своей кровати. Мама сидела рядом и ждала, когда я проснусь.
Посмотрев на нее, я ужаснулась. Она сильно осунулась и будто враз постарела. Сидя, она сгорбилась, и была похожа на жалкий комок. Исчезла та уверенная осанка, тот яркий блеск в глазах, тот румянец. Мне стало очень жаль ее.
Мама, пряча глаза от меня, произнесла:
- Нужно собраться. Предстоит тяжелый день, - и тут, вздрогнув, она тихо заплакала.
Я смотрела на нее в упор. Знаете, я испытывала такое чувство, будто это происходило не со мной. Будто Ванесса и не умирала. Она жива, просто находится в другой комнате. За стенкой. Спит, наверное, или отдыхает.
Я молчала. И вдруг я вспомнила про Зака.
-Мама, а где деда? – тихо, словно ничего не случилось, спросила я.
Мама подняла на меня свои заплаканные глаза. По ее щекам катились слезы, похожие на прозрачные огромные бусины.
- Он в больнице. Сразу после похорон мы поедем к нему, - произнесла она дрожащим голосом.
Я молчала. Мне не хотелось ничего говорить. Да и что тут скажешь?
Мама взяла мою ладонь, и начала ее гладить, тихонько пощупывать. Она резко поднесла ее к своей щеке и приложила к ней. Почувствовав на своей руке влагу, я постаралась высвободить руку, и провела ладонью по маминой щеке:
- Мама, она с нами. Она рядом, - мамины голубые глаза печально смотрели на меня. - Я знаю.
Мамины губы задрожали и медленно растянулись в кривоватой улыбке. Шмыгнув носом, она произнесла: - Да, детка. Я знаю.
Стерев слезы с глаз, она снова улыбнулась.
-Ладно, вставай. Пора.
Весь день я помню плохо. Помню лишь тот момент, когда я подошла к гробу, и дотронулась до руки Ванессы. Я взглянула на ее белое лицо. Оно выражало покой, и даже некоторую умиротворенность, не характерную для покойников. В этот момент молнией в моей голове пронеслись воспоминания.
Вот, она и деда дарят мне мой первый велосипед. Мое первое падение с него, неглубокие ссадины и мой плач. Вот я сижу у деды на коленях и слушаю сказку Ванессы. Вот Ванесса укутывает одеялом и садится рядом со мной, чтобы кормить меня бульоном. Тогда я заболела ангиной, и она не отходила от меня ни на минуту. Помню, мне приснился страшный сон, и я закричала на весь дом от страха. И Ванесса первой примчалась на мой крик.
Я дрожала, словно осиновый лист. Как только Ванесса разбудила меня, я уткнулась носом в ее плечо, прильнув к ее груди.
- Ну ну, детка, это был всего лишь сон, - осторожно качая меня, она тихонько прошептала.
- Да…. Теперь я знаю. Он был таким ярким, что мне показалось – это в реальности, - дрожа, я собралась с силами, чтобы не заплакать. – Я сейчас не смогу заснуть.
Ванесса осторожно повернула меня к себе. Даже несмотря на то, что в комнате было темно, я чувствовала, что она нежно улыбается.
-Милая, давай сейчас выпьем теплого молока, а потом мы с тобой вместе просто полежим в кровати и о чем-нибудь поговорим, хорошо?
Ванесса приготовила молоко с медом, и, выпив его, мы лежали в кровати. Она рассказывала много интересных историй, которые знала. Ее нежный тихий голос убаюкивал меня, и я, не замечая, погружалась в сон.
Ванесса, увидев, что я почти сплю, попыталась встать, но я тут же проснулась.
- Ванесса, не уходи.
- Милая, нужно доспать свой сон, вот уже скоро солнце встанет, да и день сегодня предстоит трудный,- устало произнесла она.
- Ну еще чуть-чуть, пожалуйста, - умоляла я. – Можешь спать рядом со мной, я разрешаю.
Ванесса сдалась.
- Полежу с тобой еще пять минуточек, и пойду к себе. На этот раз, мисс, - указательным пальцем показала на меня, - ты меня разжалобишь.
- Хорошо, я согласна, - я улыбнулась.
Ванесса легла рядом, но вдруг, как будто что-то вспомнив, повернулась ко мне.
- Расскажи свой сон, и он не будет тебя больше донимать.
Я сморщила свой лоб.
- Я думаю, не стоит.
Ванесса смотрела мне в глаза. Я вздохнула, и решилась ее спросить:
- Ты веришь в загробный мир? Типа – Ад, Черти, Дьяволы, и грешники, варящиеся в котлах?
Ванесса несколько секунд смотрела на меня, не отрываясь.
- Это вопрос?
- Да.
Ванесса отвернулась от меня и легла на спину. Разглядывая потолок, она произнесла:
- Нет.
Я промолчала, ждала возможного словоизлияния. Ванесса и не заставила себя ждать.
- Понимаешь, не существует плохих людей. Есть добрые, хорошие люди, а есть люди, которые просто сбились со своего пути, и продолжают идти по неправильной дороге. Но не всегда эта дорога является неправильной. Кто-то понимает свои ошибки, но не сворачивает с этой дороги, потому что бывает уже поздно. Он просто начинает делать добро, пускай не всегда правильными способами.
Я перебила:
- Как Робин Гуд?
Она усмехнулась:
- Не совсем. Робин заранее выбрал такой путь. А бывают такие, что они сбиваются, и сами об этом не подозревают, считая, что это правильно. Но рано или поздно они это понимают, и тут выступает выбор: оставить все, как есть, или исправиться. Второй выбор очень сложный, и те, кто его выбирает, порой не доходят до конечной станции, и, бывает, погибают.
В задумчивости я спросила:
- Тогда существует ли Рай?
Ванесса улыбнулась:
- Теоретически – тоже нет, как и Ад. Но факт в том, что Рай или Ад мы можем сотворить сами. Например, Рай в отношениях, на Земле, в мире…. Эти понятия относительны и неизмеримы. Они проявляются во всех отношениях: в любви или ненависти, в красоте, да и вообще – в жизни…. Так что все зависит от человека. Мы все раньше думали, что когда человек умирает, он уходит совсем. Мы его совсем потеряли. Но знаешь, со временем я убедилась, что смерти не существует для по-настоящему любящих друг друга людей. Человек все равно остается с нами, пусть даже не в физической оболочке, которую мы привыкли называть Телом. Он рядом с нами: он в нашем теле, в нашей памяти, в нашем сердце…. И пока мы любим, мы всегда будем чувствовать друг друга, - и тут она грустно улыбнулась. – Вот поэтому в сказках и историях есть присказки: « И даже смерть не разлучит нас», или, например «И жили они долго и счастливо, и умерли в один день» и тому подобное, - сказав это, она повернулась всем телом ко мне. Морщинки показались во внешних уголках глаз, и губы растянулись в едва заметной улыбке.
- Мне приснилась ты, - неожиданно для себя сказала я. – Только ты была какой-то странной. Ты была… в зеркале, - с паузой произнесла я. – Ты вышла из зеркала, которое стоит в твоей комнате, и схватила меня за руку. Ты была очень холодной, и непохожей на саму себя. Ты была такой… враждебной. Твои глаза были прозрачные, взгляд был таким колючим и едким, - при этих словах меня передернуло, и Ванесса, державшая до этой минуты меня за ладонь, почувствовала это, и инстинктивно отдернула руку. Ее улыбка исчезла, и лицо побледнело до серого землистого оттенка:
- Расскажи, а на лице ничего не было? Шрамов? Каких-нибудь знаков?
Я напрягла свою память, но ничего не смогла вспомнить. Лишь пожала плечами.
Ванесса вздохнула.
- Хорошо. Милая, а теперь ложись спать. Ты поделилась со мной своим сном, и теперь он больше посетит тебя. Верь мне.
После этих снов, она укутала меня одеялом, поцеловала в лоб, и прошептала:
- Засыпай.
Я обняла Ванессу:
-Я люблю тебя.
- И я тебя милая.