Пазитифф4ик)))))
МasюSьКа
СПасибочки, вот, ловите ещё) Я вас немного разочарую..................(

Нас обоих обдавало сильным жаром, и я чувствовал, что температура просто до невозможности зашкаливала, даже пот выступил на коже, а волосы беспорядочно взъерошились на голове, прилипая к обнажённым участкам тел. Мы целовались, совсем позабыв о реальности, отдавшись своим самым смелым фантазиям, которые будоражили воображение. Губы были истерзаны теми сладкими пытками, что мы дарили друг другу. Я чувствовал, что Аня, совсем потеряв голову, пыталась расширить своё декольте ещё шире и, вставая на носочки, заставляла меня прикасаться губами к впадинке на шеи и ниже, чуть ли не к самой груди, которую ей так не терпелось оголить полностью. В какую-то секунду я поймал себя на мысли, что она сейчас может разорвать надоевшее платье прямо на себе, это как раз было в её духе, да ещё и в том состоянии, в котором она пребывала, а после…после я не стал додумывать ход дальнейших событий, потому что исход был весьма очевиден и прост, как дважды два. Я решил для себя, что просто обязан был остановить её прямо сейчас и не потому, что я не хотел её прямо сейчас, о, чёрт, я на самом деле безумно её хотел, даже больше, чем можно было представить, просто это вышло бы нечестно по отношению к ней. Ведь я не такой, чтобы так сразу, мы ведь только недавно нормально общаться стали как парень и девушка. Мне не хотелось ранить её морально, потому что это бы очень сильно задело её, не хочу, чтобы у неё сложилось впечатление, будто секс меня только и интересует.
-Ань, эй, перестань. – позвал я девушку по имени, но секунду оторвавшись от настойчивых губ, которые в то же мгновение бросились искать контакта со мной, и попытался достучаться до её разума. Она не обратила внимания на то, что я сказал, впрочем, это было ожидаемо, и лишь закинула свою ногу мне на бедро, послушно оплетая ей мой торс и покрывая поцелуями мою шею, которая просто горела от прикосновения её нежных и в то же время горячих губ. Я попытался как-то деликатно «отлепить» её от себя, но что я мог сделать против неё? Ох, чёрт возьми, я просто не мог питать равнодушие к ней, потому что и сам хотел того же, что и она, но боязнь того, что это будет большой ошибкой, отрезвила меня, как будто мне холодной воды плеснули в лицо, и я проснулся.
Дрожащими от переполнявших меня изнутри эмоций кончиками пальцев, едва касаясь, я начал вырисовывать на попунцевевших румяных щеках брюнетки какие-то немыслимые, окутанные дымкой тайны узоры, плавно опускаясь к уголкам её губ. Хотелось заставить её хоть на мгновение забыть обо всём этом безумстве, что называется, перегореть и унять свой пыл. Как я и полагал, она обратила внимание на то, как резко переменилось моё настроение, и я вихрю страсти предпочёл полное спокойствие и умиротворение. На мгновение оторвавшись от меня, её карие глаза, искрившиеся от пережитого, внимательно посмотрели на меня, будто пытаясь понять, прочесть на моём лице, что же случилось, что она сделала не так.
-Антон, что…- пролепетала было она голосом, полным какой-то непонятной мне грусти и тоски, но я не дал ей закончить начатую фразу, приложив один из пальцев к её раскрасневшимся тёплым губам, которые послушно сомкнулись. Аня больше не попыталась что-либо сказать, возразить, потому что в данные секунды она готова была сделать  безоговорочно всё, что бы я её не попросил сделать для меня в данные минуты.
-Эй, всё хорошо. Ш-ш-ш. – заметив, что выражение лица девушки преобразилось на глазах, и от той радости, того испытанного счастья не осталось и следа, изрёк я, заботливо проведя ладонью по её спутанным каштановым волосам и лбу, который был очень горячим. – У тебя лоб горит. – добавил я, нежно коснувшись губами её лба, и обнял, потому что знал, что именно этого она сейчас и хотела.
-Антон, прости меня. – тихо сказала она, утыкаясь лицом мне в грудь, ища поддержки. Хрустальные слёзы скатывались по её щекам: она всегда плакала, ничего не скрывая и утаивая, когда чувствовала себя паршиво, вот и сейчас я знал, что ей больно и как никогда нужно моё крепкое плечо, на которое можно всегда опереться в трудную минуту. Она винила себя в том, что вела себя просто омерзительно, как какая-то девушка лёгкого поведения, и я прекрасно понимал её, потому что все переживания были, как на ладони, написаны буквально на лице, отражаясь в каждой неповторимой черте её лица. От одной мысли о том, что я мог подумать о ней что-то плохое, она постоянно испытывала дискомфорт, и грусть, смешанная с болью, наполняли её большие пронзительные глаза до краёв.
Успокоилась она довольно быстро. Утерев всё ещё скатывающие слёзы, она удалилась в ванную, чтобы привести себя в порядок и вернулась довольно быстро, по крайней мере, мне так показалось. Когда я обратил на неё своё пристальное внимание, отвлекаясь от своих философских размышлений, Аня уже суетилась у плиты, раскладывая то, что совсем недавно приготовилось по тарелкам. Платье на ней одето было совсем другое, сарафан, подпоясанный чёрной шёлковой лентой, более скромное, но ничуть не хуже того, которое ещё недавно было на ней. Волосы вновь были уложены и закреплены в ободок.
-Хочешь? – спросила она меня, кивком указывая на одну из тарелок с салатом на столе, когда уже приготовила и себе, и мне по тарелке и села за стол на стул напротив меня. Я не сразу понял сути её вопроса. Салатница, на которую указала девушка, стояла ко мне намного ближе, чем к ней, поэтому мне было проще обслужить самого себя без посторонней помощи.
-Нет, я уж как-нибудь сам. – бесцеремонным тоном ответил я, пододвигая ещё ближе блюдо к себе, чтобы не сильно утруждаться. Аня ничего в ответ мне не сказала, в прочем, а что она могла сказать в подобной ситуации? Единственное, чего я боялся, что она может обидеться на меня за тот тон, которым мне пришлось отказать ей. – Хм, ты, это, не обижайся на меня, ладно? – с мольбой в голосе добавил я, осознавая собственную ошибку, которую умудрился допустить, и взглядом, полным раскаяния посмотрел на девушку. Аня, почувствовав на себе мой пристальный взгляд, в ответ посмотрела на меня, давая понять, что она ни капли не сердиться на меня за столь невоспитанный тон и робко, со всей присущей ей застенчивостью, улыбнулась мне своей милой и неповторимой улыбкой. Я не мог быть равнодушен к этому жесту, поэтому-то и тоже улыбнулся ей в ответ.

Бред, растянутый надолго(((
-Нет, я уж как-нибудь сам. – бесцеремонным тоном ответил я, пододвигая ещё ближе блюдо к себе, чтобы не сильно утруждаться. Аня ничего в ответ мне не сказала, в прочем, а что она могла сказать в подобной ситуации? Единственное, чего я боялся, что она может обидеться на меня за тот тон, которым мне пришлось отказать ей. – Хм, ты, это, не обижайся на меня, ладно? – с мольбой в голосе добавил я, осознавая собственную ошибку, которую умудрился допустить, и взглядом, полным раскаяния посмотрел на девушку. Аня, почувствовав на себе мой пристальный взгляд, в ответ посмотрела на меня, давая понять, что она ни капли не сердиться на меня за столь невоспитанный тон и робко, со всей присущей ей застенчивостью, улыбнулась мне своей милой и неповторимой улыбкой. Я не мог быть равнодушен к этому жесту, поэтому-то и тоже улыбнулся ей в ответ.
Больше мы не произнесли ни слова и лишь изредка бросали кротко-вопросительные взгляды друг на друга, как бы хотя этим что-то сказать, но не решались. Когда в глубине квартиры затрезвонил телефон, Аня быстро подорвалась и резво, словно маленький торнадо, побежала на звук заигравшей мелодии. Кто ж ей позвонил? Даже несмотря на полнейшую тишину, расслышать то, что отвечала девушка было крайне трудно, лишь обрывки фраз доносились до меня, смысл которых я так и не смог понять. Единственное, что чётко мне удалось расслышать из всего диалога, это была последняя фраза, сказанная человеку на там конце провода, которую она чуть ли не прокричала в трубку грубым тоном: «Иди к чёрту!», а после телефон с грохотом полетел в стену. Я резко подскочил и побежал на этот звук и вскоре стоял на пороге комнаты Ани, с непониманием оглядываясь по сторонам и пытаясь осознать, что же, в конце концов, стряслось. Скатившись вниз по стенке, она уткнулась лицом в коленки, при этом обнимая их дрожащими руками, и тихо, еле-слышно, плакала. Не теряя ни минуты, я опустился рядом с ней на полу и протянул свои руки к ней, чтобы успокоить, и обвил их вокруг её хрупкой, тонкой талии, а после заставил расслабиться и снять так называемый «щит», в который она забилась, пряча катящие по щекам слёзы. Аня позволила себя обнять, прижать её к груди так, как мне бы хотелось это сделать больше всего.
-Ш-ш-ш, я с тобой. Тише. Всё, Нют, успокойся. Всё хорошо. – тихо шептал я, пытаясь как-то успокоить девушку. Плавно укачивая её в тёплом «плену» рук, я всё думал и гадал, что же произошло. На кого Аня так грубо накричала? Кто довёл её до такого состояния? Оглянувшись по сторонам, мне удалось заметить на полу сотовый, который, наверняка, даст мне ответ быстрей, чем мне его удастся от Ани получить, но, к сожалению, приглядевшись, заметил, что он оказался повреждён и был уже ни на что не годен. Только сейчас ощутив холод, повеявший от голого пола, на котором сидел, я резко встал, всё ещё сжимая в объятиях маленького хрупкого, словно свёрнутого в комочек, котёнка, вцепившегося в мою футболку своими тонкими пальчиками, и, аккуратно приподняв это чудо над полом, постепенно понёс его в сторону небольшой, довольно узкой постели, на которую и опустил девушку. Только я хотел отстраниться от неё, встать с колен, на которых я стоял рядом с кроватью, когда укладывал её, как она мёртвой хваткой вцепилась в мою руку и молящим, просящим взглядом уставилась на меня. Глаза Ани всё ещё поблёскивали от скопившихся слёз, которым она просто воли не давала, борясь с этой слабостью, но сейчас это было невозможно, и новые ручейки заструились по её побледневшим щекам, вырисовывая непонятные узоры на коже.
-Не уходи. Останься. – тихо, но торопливо промолвила она боязливо, смотря мне прямо в глаза, прямо в душу, невыносимой болью отдаваясь где-то в области сердца. Всё ещё сжимая мою руку, Аня немного потянула её на себя, как бы прося меня таким образом, чтобы я остался. Разве я мог уйти? Нет, конечно же, нет. – Я люблю тебя. – неожиданно слетело с её губ, и лицо вмиг озарила кроткая, присущая только ей одной, радость, смешанная с грустью, уголки губ чуть приподнялись, преображая до того угасшее лицо до неузнаваемости. Я понимал, что настала теперь моя очередь сказать ей эти три заветных слова, которые она с нетерпением ждала, очень долго ждала от меня…
Я и Аня почти что никогда не говорили о любви, а если быть честным, да мы вообще о ней и не разговаривали, потому что я считал это ненужным, да и Аня, как я понял, вовсе ни на чём не настаивала. «Зачем нам всё это?» – спрашивал себя я. – «Главное, что мы любим друг друга, а слова…слова всегда лишние. Какая от них польза?»  Мы знали, что неравнодушны друг к другу, буквально с того самого дня, как начали встречаться, между нами пробежала невидимая искра, воспламенившая наши сердца, но признаться в любви, хоть раз за всё то время, что мы вместе, ни я, ни она так и не решились. Боялись? Может, так и было, я не знаю. Хоть неизвестность и пугала, и шаловливо манила в свои тесные объятия.
Как бы то ни было, отступать уже было поздно: я должен, нет, обязан сказать ей о том, что чувствую к ней. Столько всего накопилось в душе, всяких разных мыслей, и все о ней. Уже просто невыносимо было молчать, поэтому, набрав в грудь побольше воздуха, я выдавил из себя все те три слова, которые могли сказать гораздо проще, короче о том, что я чувствую, и кто она для меня, Аня.
-Ань. – произнеся её имя, я вновь поймал на себе расцвётший, словно молодой бутон, взгляд, которым она одарила меня. Всё её внимание было приковано только ко мне, к тому, что я скажу дальше. Аня прекрасно понимала, что я сейчас скажу, поэтому, крепче сжав меня за руку, улыбнулась ещё прелестней и милее. Мне вдруг стало страшно, захотелось убежать, но, что, я там трус какой-нибудь? Поздно было что-то менять. – Я люб-лю те-бя. – по слогам произнёс я с огромным трудом, подавляя дрожь в голосе. Надо было видеть лицо Ани, которое сию же секунду засверкало счастьем с ещё большей силой, и она, на мгновение позабыв о реальности, буквально-таки накинулась на меня с объятьями и поцелуями, моля, чтобы я повторил ещё раз, и ещё, и ещё…
Я чувствовал непривычную лёгкость, будто камень с души свалился, когда сказал это впервые, потом ещё, с каждым разом чувствуя, как страх отступает, и слова сами собой слетают с языка, заставляя наши сердца биться в унисон. Аня тоже повторяла, что любит меня, и от этого я испытывал по-детски нежную и трепетную радость, не присущую таким уже взрослым людям, как я. После таких откровений, этого рокового осознания того факта, что мы – одно целое, я лежал на Аниной тесной кровати, спиной упираясь в стену и крепко сжимая в объятиях хрупкую брюнеточку, которой так хотелось обеспечить удобное местоположение на этой вовсе неудобной постели.
-Как же ты тут можешь спать? – поинтересовался я у девушки, чувствуя, как спина и шея ужасно затекли, захотелось пошевелиться. Но если б я это сделал, Аня бы точно с кровати упала, поэтому я предпочёл проигнорировать доставляемые мне неудобства и продолжил лежать, не шевелясь.
-По крайней мере, одна я тут точно могу поместиться. – усмехнувшись, изрекла она, взглянув на меня. Правая бровь кокетливо поползла вверх.
-Но тут же дико неудобно, да и к тому же жёстко. – продолжал настаивать я  на своём, а после захотел почесать затылок, что привело к тому, что я умудрился локтём удариться об стену. Смачно выругавшись про себя, перебирая самые различные маты, я проклинал эту дурацкую и неудобную кровать, при этом аккуратно потирая ушибленное место.
-Жёстко? – неожиданно переспросила она, её глаза удивлённо вытаращились прямо на меня. Хм, чего тут такого необычного? Неужели это её очень сильно удивляет это?
-Да, жёстко. – повторил я твёрдо вновь сказанные мной совсем недавно слова, внимательно следя за тем, как одна эмоция, сменяя другую, скользит по лицу девушки, преображая её на глазах. А не было ли это намёком на что-то другое?