Серьёёзно?

И правильно думаешь)))
Хех, милк, спасибо, что читаешь)

Сама по себе Аня в Ад не попала, проосто дьяволу захотелось приобрести себе душу новую в рабство, нашего Антона, который отчаялся в жизни после смерти Ани, вот Он и создал существо, которому  предал вид возлюбленной Антона, желая воплотить свой план в жизнь. Наша Аня добрая и целенькая и в данные минуты она на небесах по Фику.

У них там так принято)))Это ж Ад)))

Вообще у меня сама идея фанфа родилась больше как Дневник, я даже хотела назвать "Дневник Грешника", ну, или как-то в этом духе т.к тут больше описываются его эмоции, воспоминания, обилие каких-либо героев отсутствует. Мне хотелось показать натуру Антона, то, как Он жил и живёт в подобной ситуации.

Я хочу этот ФиК в двух частях сделать, скоро вот эта первая к концу подойдёт, такчто чем закончится ВЕСЬ фик - это лишь вопрос времени, моей музы, лени и совести)
Спасибо, Нют)
Ахах, а вот и ещё порция, я ее долго писала)))

Хм, глупо было мне тогда думать, что это была та самая Аня, моя крошка, которую я знал, которую любил без памяти. Это была не Она, а какое-то инородное мне существо, которого я не знал, не мог знать, ведь оно было порождением чистейшего зла, но до боли знакомая оболочка приковала крепкими цепями мою душу, и я наивно повёлся, как дурак, на эту уловку, и угодил в крепкий капкан, из которого выбраться нереально. Теперь я был прикован этим договором к этой чужой Ане, чьим рабом я обязан быть до скончания веков, до тех самых пор, пока от меня ничего не останется, как и от тех несчастных соседей-сокамерников, чьи скелеты сейчас лишь лежат и пылятся на каменных неудобных койках. А я всё ещё жив – и это моё наказание, и деться от этого, убежать, я не смогу не просто потому, что не могу, а потому что не хочу…
И вот, я чувствую, знакомые нити тьмы тянутся к решёткам моей камеры, оплетают её крепко, словно тросы, а после из плохо освещённого туннеля выплывает и сама Она, чистое совершенство, без единого изъяна, да жалко, что порождение Вселенского Зла. Радостно, в предвкушении, Она хитренько так манит меня пальчиком, увенчанным длинным и острым ноготком, который с каждым мгновением увеличивается и увеличивается в размере, переходя из разряда «ноготь» в «коготь», а усики тьмы, что шаловливо оплетают её тело, завёрнутое в какой-то тёмный плащ, насквозь разрывают эту материю, высвобождая свою хозяйку от нежелательной  одежды, и вскоре Она предстаёт передо мной совершенно голая.
-Я явилась вновь, чтобы любить тебя. – эхом разнёсся её звонкий и уже возбуждённый охрипший голос по туннелю, когда её руки прикоснулись к прутьям решётки, заставляя на мгновение их расшириться и образовать проход, по которому Она войдёт в мою камеру и сделать то, что пожелает. И они повиновались, в прочем, как и всегда, беспрекословно. Я как обычно сидел, забившись в угол, и старался не смотреть на Неё, забыть о Ней, но опять же, повторюсь, не мог, потому что этот проклятый договор связал нас на веки вечные, и я обязан принадлежать Ей настолько, насколько Она принадлежит мне. Мои размышления, которые вновь и вновь ходили по уже давно замкнутому кругу, были прерваны леденящим кожу прикосновением, что я даже на мгновение позабыл, как дышать. Холод приятной волной накатил на меня, принеся с собой непривычной лёгкость, словно тяжёлый груз с души свалился.
-Иди ко мне. – сексуально шепчет она, располагаясь на моей совсем неудобной кровати, и протягивает до меня несколько нитей тьмы, что оплетают всё моё тело, запрещая думать о чём-то постороннем, только не о Ней. В полном безволии, повинуясь зову, я ползу к Ней на четвереньках, еле-как перебирая своими израненными и исхудавшими ногами, кажется, что вот-вот, я не выдержу и переломлюсь от собственной хрупкости и неловкости действий, но нет, я всё ещё продолжаю ползти к Ней, ведуемый Тьмой.
-Иди ко мне, иди. – её шёпот звенит в моих ушах, подобно колокольчику, так возбуждённо, что я чувствую, что больше не владею собой, осталось лишь одно всепоглощающее и засасывающее, словно чёрная дыра, желание, и больше ничего. Пошатываясь на своих ослабших ногах, я кое-как поднялся с коленей и залез на кровать, на которой полностью нагая лежала Она, закрыв глаза и затаив дыхание. Её тёмные длинные волосы были беспорядочно разбросаны в стороны, а густые ресницы, словно райские птички, весело трепетали в предвкушении того, что же будет дальше. Я нежно, как бы боясь, прикоснулся к её руке, что мирно покоилась на груди, и крепко сжал её в своей ладони, пальцами нащупывая пульс на запястье, которого вовсе и не было, что несказанно огорчило меня, и мой пыл на мгновение как-то поутих. Она просто не могла допустить, чтобы я остыл к Ней, и решила взять всё в свои руки. Открыв глаза, Она неистовым взглядом, вспыхнувшим мгновенно и неожиданно, посмотрела на меня, не скрывая разгорающегося внутри желания. Чего ей хотелось больше всего? Секса? Я никогда не спрашивал её об этом, хотя был готов поспорить, что точно не секса. Секс был просто предлог, а то, что Она забирала у меня, когда приходила,  была моя кровь, моя жизненная энергия, без которой я мог иссохнуть и умереть, но почему-то всё ещё не умер. Те нити тьмы, что оплетали её, были частью её, как раз и выпивали из меня всю жизнь, стоило им только прикоснуться своими зубастыми ротиками к какой-нибудь кровоточащей ране, и их больше нельзя было остановить. Эти порождения тьмы были просто ненасытными, и я не мог не кричать от этой ужасной, рвущей на куски боли. И ей это нравилось, Её забавляло то, как я кричал. Она смеялась, громко так, заливисто, таким тошным и притворным тоном, что я вновь вспоминал, кто Она на самом деле.
-Антон. – её властный и одновременно покорный голос, пронизанный дрожью, вновь разорвал паутину моих мыслей, Она обращалась ко мне с некой мольбой в голосе, моля  о том, чтобы я вновь коснулся её, только более чувственнее. Она хотела, чтобы я любил её так же, как и любил свою Аню, когда она была жива, только намного жёстче, намного. Я не мог противиться Ей, ведь быть рабом – теперь это моя сущность, быть Её игрушкой, марионеткой в руках – теперь я такой. С некой агрессией моя левая рука схватила и сжала её правую руку за запястье, при этом впивая в кожу зазубренные, изломанные ногти так, что Она закричала, но больше от удовольствия, ежели от боли. Красные струйки крови хлынули на каменную кровать, с каждым мгновением видоизменяясь, темнея на глазах, и превращаясь в тёмную, похожую на нефть, жидкость, неприятную и липкую такую, но я не обратил на это внимания, потому что в данные минуты меня занимало другое. Испытывав неимоверное наслаждение, Она со стоном вдохнула, а после и выдохнула, чувствуя, как её тело пробила мелкая дрожь, глаза из чёрных преобразились в бардово-красные, налитые кровью, и яростно уставились на меня, прожигая насквозь. Руки Её потянулись к шортам, единственной вещи, что осталась у меня из одежды здесь, в Аду, и за считанные секунды расстегнули пуговку на них, замок уже давно был сломан безвозвратно, а после улетели на противоположный конец комнаты.
-Ммммммммм.- сладко протянула Она, загораясь чуть ли не изнутри каким-то оранжево-красным свечением, что преображало её белоснежную и идеальную кожу на глазах. Острый-преострый ноготь уже бродил по моей груди, как бы намечая места новых порезов, минуя старые, засохшие, спускался на торс, где ещё оставался хоть как-то нетронутый участок кожи. Наклонившись, Она губами стала целовать мои израненную грудь, отчего я, не сдерживаясь, застонал, да так сильно, что не рассчитал собственной силы, и на плечах брюнетки, где в данный момент располагались мои руки, поддерживая её, чтобы ей было удобно ласкать меня, заструились очередные ручейки крови, которые стекали прямо на её великолепную грудь. Она в очередной раз пережила всплеск эмоций, вновь дрожь пронзила тело, а те капли, словно бриллианты, игриво и необычайно красиво заблестели, маня меня, и я потянулся к ним, прикасаясь губами, языком к особо чувствительным точкам, и Она стонала ещё громче, чем обычно, сотрясаясь в дикой дрожи от того наслаждения, что испытывала в данные минуты.
-Ты мой…- тихим хриплым голосом прошептала она, продолжая ласкать меня.
-Я твой…- каким-то незнакомым звуком своего голоса вторил ей я, чувствуя, как возбуждение с каждым мигом всё возрастаёт и возрастаёт. Она тоже почувствовала это, поэтому, лихо сменив лежачее положение на сидячее, села рядом со мной, демонстративно раздвинув ноги в стороны.
-Иди ко мне. – поманив меня пальчиком, изрекла Она, протягивая мне свою совершенную во всём ножку, которой выводила какие-то немыслимые узоры на моей груди. Загрубевшими пальцами я аккуратно провёл от щиколотки по внутренней стороне ноги до самых бёдер, которые Она упрямо сомкнула, хитро сощурив покрасневшие глаза и помотав головой со взъерошенным волосами, чтобы я не мог продвинуться дальше. – Я сказала весь иди, а не частями, - уже грубо повторила она, властно схватив меня за отросшие волосы на голове и буквально-таки силой потянула на себя, заставляя, чтобы я стал к Ней ещё ближе, даже если и не хочу. Моё лицо исказилось гримасой боли, которую я испытал от подобного обращения, но разве ж этим её разжалобишь? Хм, конечно же, нет, хоть ты кол на голове чеши.
-Возьми меня. – уже более ласково сказала Она, погладив меня за беспрекословное повиновение по голове и потрепав до того растрёпанные светлые волосы, когда я навис над Ней. Её руки машинально опустились мне на талию, где острый коготь уже так и норовил сделать порез, но всё никак не решался. – Ты ведь так давно об этом мечтал, верно?
-Да, моя госпожа. – голосом, не выражающим никаких эмоции, ответил я, покорно опуская голову в знак повиновения и тут же ощутил, как нити тьмы радостно затрепетали, обвивая моё тело в предвкушении момента, когда прольётся кровь. Она легла, покорно раздвигая ноги ещё шире, чтобы я был к Ней ещё ближе, буквально щекотал своим сбивчивым дыханием её ресницы, которые будут трепетать от того удовольствия, которое я Ей доставлю, и голодным взглядом дикой кошки уставилась на меня, ожидая, когда же я начну. С трепетом обхватив её бёдра, я максимально близко навис над ней, любуясь совершенной красотой её тела, провёл едва-едва касаясь кончиками пальцев её возбудившихся сосков, ожидая, когда Она даст мне очередное указание, чтобы я продолжил. Не говоря ни слова, Её руки в ответ оплели мою талию и с неимоверной силой прижали моё тело к её, она молниеносно обхватила своими ножками мой торс, и тогда мы оба одновременно застонали – я вошёл в Неё. То ощущение, которое я испытывал, занимаясь сексом с этим порождением Зла, не было похоже ни на что, что я знал, что хотя бы только мог вообразить в своих фантазиях. Поначалу я испытывал неземное удовольствие, не сравнимое ни с чём, оно буквально-таки наполняло меня изнутри и заставляло парить, словно я был существом не из мяса и костей, а каким-то эфирным, еле весомым, состоящим из газа или каких-то маленьких частиц мифическим созданием, чем-то напоминающего эльфа. Камера, в которой я сейчас находился, плыла перед моими глазами, реальность просто растворилась, открыв врата в самые сокровенные мечты и фантазии. Казалось, я словно оглох на какой-то промежуток времени и не слышал тех стонов, что раздавались совсем недавно вокруг, всё затихло, но это длилось не так долго, как мне бы хотелось. Вся эта идиллия рухнула почти мгновенное, стоило только крови заструиться по моей талии прямо на Её белое тело, что извивалось подо мной, умирая в сладости секса, и нити тьмы сначала покорно слизали их, а потом и перебрались на меня. Я заорал от того, с каким напором Тьма начала кусать мою плоть, разрывая её на клочки до такой степени, что с десяток багровых ручейков скатывались по моему телу прямо на Её, пока Она всё ещё корчилась от наслаждения. Никогда мне не было так больно – так я думал первые минуты, испытывая всё это, пока Она до конца не насладилась мной и не пришла её очередь впивать в меня свои острые, словно ножи, когти.  Я кричал из последних сил, напрочь срывая голос до хрипоты, потому что это было в сотни, а то и тысячи раз больнее, чем укусы змееподобных тёмных созданий. Моя спина после порезов её ногтей была вся изрешечена, а из кровоточащих ран всё ещё продолжали скатываться струйки крови, которые Она слизывала собственным языком, заживляя их до поры до времени, пока Ей вновь не приспичит прийти ко мне. Я уже давно лежал, уперевшись грудью в твёрдую поверхность кровати, спиной к Ней и к ненасытным нитям, с которыми Она делила свою «добычу» - мою собственную кровь.
-До скорого, малыш. Мы очень скоро увидимся. – радостно улыбаясь, кинула она мне на прощание, сверкнув своими всё ещё красными глазами, когда привела се6я в порядок и до конца избавилась от крови на своём белоснежном теле. Я же проводил её своим безжизненным, опустошённым взглядом, выражающим только боль, много боли. Вновь заставив прутья решётки разомкнуться, Она покинула мою камеру таким же образом, как и пришла сюда, а после походкой от бедра совершенно нагая продефилировала  в сторону туннеля, во мраке которого и растворилась, оставив после себя лишь неприятный осадок – всё ещё болючие порезы на всём теле. И воспоминания. Очередная порция воспоминаний, терзающих мою душу. Снова